«Не могу дать себе отчета, как я вылетела затем из коридора и очутилась в классе, упала на ближайшую скамейку и замерла без чувств, без мыслей, без дум. Не помню также, сколько времени я так пролежала, а когда очнулась и несколько пришла в себя, передо мной стояла Принцесса.

— Надо молиться; а не плакать, Ирина! — произнесла она твердым, строгим голосом, какого я еще не слышала у нее, и ее серые, обычно мягкие, кроткие глаза, теперь смотрели суровым, повелительным взором…»